Алексей Бороздин: «Меня всегда считали сумасшедшим, а потом повторяли за мной»
В этом году празднует 75-летний юбилей Алексей Бороздин – автор уникальной методики лечения тяжелых форм умственной отсталости у детей, педагог-новатор, гениальный музыкант, фотограф и удивительный мудрый человек. В интервью корреспонденту Academ.info Алексей Иванович рассказал о книге «В контексте жизни», счастье быть на его месте и безоговорочной любви к Академгородку.
— Алексей Иванович, поздравляю с юбилеем! В филармонии Вы презентуете книгу «В контексте жизни». На этот раз издатели не подвели, и ее можно будет приобрести?
— Спасибо. Да, в июне 2011 года она не пришла в срок, московские издатели подвели, облом получился. К тому же, тогда в филармонии не было праздника-юбилея, только концерт, на котором я зачитал эпизоды из книги… Сейчас книга уже готова, вот только ей еще высохнуть надо. Я сам ее еще не видел.
— Я помню по прочитанным Вами отрывкам, возникало ощущение, будто вы описали не только свою биографию, но и свою жизнь в историческом контексте.
— Представьте, что человек рассказывает об эпизодах, в которых он был свидетелем или участником событий с 1941 года по 2010 год – это почти 70 лет. В книге всего сто страниц, и пять частей: «Курск – Львов – Новосибирск – Академгородок – Мой главный урок». Это лишь намеки на то, что было сделано с колоссальным трудом, есть, конечно, и место для описания бомбежек немецких, оккупации, тяжелых послевоенных лет. Есть и студенческие годы – львовская консерватория, удивительная декорация моей юности…Но читать все это легко и необременительно: я избежал старческого маразма.
Вообще, книгу мне заказали московские друзья, известные журналисты. Восемь лет назад мы сидели в издательстве, пили хороший коньяк, я рассказывал всякие истории, забавные случаи из жизни. Они и попросили – «ну в конце концов, напиши ты уже книгу». Я согласился, приехал обратно в Новосибирск, через полгода сел и начал писать. То есть как начал: у меня в голове горит эпизод, я весь в экстазе. Но вот приручение слова к действию… На это ушел примерно год. Всего я книжку писал четыре с половиной года. Отослал диски друзьям. Они прочитали, им понравилось, конечно.
— Вы много пишете об Академгородке в книге, на фотографиях у Вас тоже он, да и в интервью часто говорите, что никуда отсюда не уедете. Откуда же такая любовь?
— Сначала я просто понимал, что надо перебираться из Львова. Львовский национализм был неистребим, мне бы там ходу просто не дали. В 1961 году я приехал в новосибирскую консерваторию и здесь остался, ни секунды не пожалел. Если бы не Городок, я не придумал бы свою школу. Здесь у меня великолепные друзья, располагающие к таким мыслям, поступкам и беседам. Здесь интеллектуальная среда во всей своей насыщенности... Так жил и живу сейчас среди великолепия человеческого разума, людей, которые принимали меня в свой круг. И школу я придумал благодаря тому, что здесь интеллектуальное пиршество.
— Значит, вас только лишь Академгородок вдохновил на создание школы?
— Ну как… Такую школу организовать мог только человек со стороны, без особого педагогического образования, со своим видением. Сейчас о ней знает весь мир, аналогов нет. Формула оказалась рабочей: документально 75 процентов детей излечиваются, остальные сбегают, не оставляя следов – меняют адреса, города – чтобы навсегда забыть о трудном прошлом.
Школа не явилась сразу. В процессе размышлений, после двадцати лет работы частных уроков музыкальной терапии. На третьем году нашей работы мы уже стали ездить на конференции, с 1995 года – уже по стране, в том же году впервые выступил в Академии образования в Москве. И там был настоящий шок. С «тяжелыми» детьми никто никогда не работал, это было действительно запрещено законом. И вы представляете, вся эта академическая среда увидела, чем я занимался, увидела мои результаты. Столько было мнений разных…
Мы объехали всю страну, и когда уже все знали о нас, приехал в наш барак тогдашний мэр Толоконский. Посмотрел, в каком помещении мы занимаемся…и дал нам все: новый «дом», 16 ставок. Мои наработки не стали трогать. Кстати, сейчас же советская власть возвращается со своей бюрократией и бумажками. Уничтожить нас нельзя – и в помощь нам меняют названия – чтобы подстроить в систему. Сейчас оно такое длинное, что я, например, не могу запомнить. Чиновники тоже ведь люди. Но у них правила, связанные с деньгами и ответственностью. К тому же, как у нас побывал Толоконский – отношение начальства идеальное. Это уже третье помещение. Здесь у нас практически дворец. Тридцать два рабочих жили здесь два месяца, выносили грязь, накопившуюся с 57-го года. Сейчас здесь самые идеальные условия для работы с ребенком. Лучшие и не нужны.
— Это ведь вы сняли «синдром страха» у тех, кто работает с умственно-отсталыми детьми…
— Да, в 2000 году в Томске на конференции один академик сказал про меня, что «маленький человек со своей командой снял синдром страха у специалистов всей страны по работе с тяжелыми детьми». Почему у меня это получилось? Потому что для меня творчество, уважение на первом месте. Думаете, учитель якобы имеет преимущество перед учеником? Никакого. Если вы так считаете, тогда вам и нечего делать. Ребенок приходит с кучей заболеваний – и нужно с миллиметра, потихоньку с ними справляться. Через 4 года он уже пойдет в школу. От 8 до 18 человек у нас выпускается в год. А очередь из 56 детей. И это мы рекламу не делаем. Если будет реклама – будут сотни в очередях стоять. Наши налогоплательщики еще и протестуют - иногородних предлагают не пускать в стены школы. Бесплатная школа – полностью, – это одно из моих достижений. И так несчастные дети…А деньги от их родителей не принесут радости. Сколько раз я видел это отношение, как с скотам, особенно в Москве, мол, хочешь – плати. Куда ты денешься.
Мы заботимся о каждом ребенке. Сколько мы видели грубости в разных центрах страны! Сплошное пренебрежение – ты что, мол, делаешь! Нельзя. Нельзя и пичкать его «добром» каждый день с 9 до 6 – нужно давать отдыхать. Тяжелый ребенок отторгает насилие.
— Как же у вас хватает сил и вдохновения? Такая большая ответственность.
— Не знаю (Алексей Иванович отвечает не сразу, будто раньше просто об этом не задумывался). Я удивляюсь – как я все это сделал. Наверное, я никогда не оглядывался по сторонам. Музыкант, журналист – так меня воспринимали, никак не педагогом. Когда открывал школу – вертели у виска все, считали сумасшедшим. Но ты вертишь – а я не отвечу. Передо мной больной ребенок. Кроме меня, ему некому помочь. Поэтому я не ответил ни на один выпад, даже на самый неприятный. То, что выбирал, я выбрал сам. Не знаю, кто меня направил на этот путь, точно не люди. Кроме того, на протяжении 20 лет не видел у педагогов даже гримасы недовольства. Если она появится – этот педагог уйдет. Это творческий процесс, нужно полюбить ребенка как я; ребенок – уникальная личность и неповторимая данность. Конечно, педагоги устают, текучесть, скорее даже ротация кадров, большая. Молодые переходят в другие организации. Нет, это не от усталости. Это жизнь. Все меняется – приходит новое.
Когда студенты приходят ко мне на педпрактику, я говорю им – не надо соблюдать правила в этих книжках – их написали бывшие двоечники. Не бойтесь ставить перед собой максимальные задачи – кроме вас, их никто не выполнит. «Марина, лучше вас нету. Нету же другой Марины. Выпрямитесь, двигайтесь по своей дороге»… Вот я так с ними.
— Фотография для вас – тоже серьезное и ответственное дело?
Чтобы забыть что было здесь – прийти чистеньким к другим детям в музыкальной школе, я фотографирую. Они разные, как и подход к ним. Фотография как происходит у меня… Нравится куст – и я ему нравлюсь, вот и фотографирую. В Доме ученых была моя выставка. Назвал «Мой Академгородок». Тоже надо мной смеялись, считая за очередное сумасшествие…а потом повторяли за мной.
Музыка – это мое основное призвание. Помню, снится настоящий расстрел – все, скоро смерть, автоматы нацелены в спину. Вдруг с неба сверху раздается мужской голос: «Приведи свои песни в порядок, дурак». Проснулся – сочинил. За 3 дня сделал то, что не мог за 30 лет. Но сейчас я уже не преподаю музыкальной школе, не интересно уже. Мне не стыдно перед учителями, я много сделал в музыке, объездил всю страну с концертами. А здесь, в школе, я чувствую, как мне интересен процесс, он очень творческий.
— В ваших словах столько гордости за проделанную работу. Но переживаете ли Вы, что аналогов вашей школе нет в России больше? Скольким людям пригодилась бы ваша методика.
Мы были первыми. За нашей спиной пока нет. Потом, лет через 15 появятся самостоятельные школы. Но для этого должна быть подготовлена педагогическая братия духовно. Мы уже сняли «синдром страха», и это не поддается никакой оценке. Я рад, что мы так быстро духовно меняемся: в советское время вряд ли педагог дополнительного образования имел бы такое внимание со стороны властей.
Вы знаете…Какая все-таки жизнь интересная штука! То, что меня чествуют в филармонии, логично, заслуженно и нормально (18 апреля состоялся юбилейный концерт). Но меня мало трогают геройские регалии. Я по-настоящему счастливый человек.
фотографии Веры Сальницкой для Сиб.фм
Мария Фугенфирова
Здравствуйте, Гость Academ.info, пожалуйста, зарегистрируйтесь
